Библейская вендетта Орки

В 1982 году в одном из номеров монопольного в те годы журнала «Советский экран» титулованный критик Владимир Дмитриев (впоследствии прославившийся, как «скупой рыцарь» Госфильмофонда России) начинал свою рецензию на данную картину таким пассажем: «Фильм Майкла Андерсона „ОРКА“, получивший в нашим прокате название „Смерть среди айсбергов“ почти беззащитен перед критикой». Ну а дальше разворачивалась галерея критических замечаний, сравнений, выводов, которые к концу статьи как-то неожиданно приобрели некоторую авторскую оттепель. И финальные слова о необходимости — всё-таки — ознакомления с этой лентой звучали вполне достойным вердиктом данной киноработе.

Лично я — когда посмотрел этот фильм в марте 1982 года — вышел из зала с ощущением того, что «Совэкспортфильмом» нам было предложено  некое киноприложение к популярной в те годы ТВ-программе «В мире животных». Идеологические препоны конца брежневской эпохи мешали более целостному восприятию сего произведения.

Тогда мне казалось, что «Смерть среди айсбергов» был создан голливудскими «левыми», которые решили помножить «социалистическую идею борьбы с капитализмом» на мстительную борьбу кита с человеческой тиранией. И так думал не я один, выходя из огромного зала центрального днепропетровского кинотеатра «Панорама» (мой друг воспринял картину аналогично).

Однако за последние пару лет четырежды пересмотрев фильм не без ностальгических мотивов, я был удивлён его свежему восприятию. Лента оказалась на порядок умнее и трогательнее спилберговских «Челюстей», по фабуле которых она, собственно, и была произведена на свет. Вопреки Спилбергу, который в своём акульем блокбастере цинично шлифовал  злотворную манеру игры на зрительских нервах (и не более того), авторы «Орки» осторожно придали своему кровопускательному творению черты философской драмы об ответственности человека за жестокое отношение к «братьям нашим меньшим».

Обратим внимание, что герой Р. Харриса — рыбак-ирландец Нолан, промышляющий у берегов Канады ловлей акул и вознамерившийся хорошо заработать на поимке гигантского кита-касатки (и поневоле убивающий одну из них вместе с неродившимся детёнышем) — персонаж не то чтобы привлекательный, но одолеваемый внутренними переживаниями.

Не могу сказать, что этот талантливый актёр здесь показал высший класс игры (также как и его партнёрша Шарлота Рэмплинг, «фотомодельно» произносившая с экрана научный комментарий). Откровенно говоря — на рыбака Харрис не похож нисколько, неся бремя своей роли в монотонном ритме. Ведь тремя годами ранее, в другой супер-постановке, фильме-катастрофе «Джаггернаут» (1974) Ричарда Лестера он отменно перевоплотился в мастера по обезвреживанию хитроумных бомб, убедительно сыграв настоящего профи своего дела. Вообще, 1970-е годы был кульминационным периодом карьеры Харриса. Ряд жанровых проектов американо-английского производства затевался в расчёте на его имя: «Убит на 99,44%» (1974), «Перевал Кассандры» (1976, где его партнёршей и экранной женой была Софи Лорен), «Дикие гуси» (1978) и т.д.

В этом же блоке картин в послужном списке британца находится и «Смерть среди айсбергов».

 

 

 

Однако в сценах, где его Нолана начинает тревожить совесть за содеянное, лично мне он был интересен более всего. Особенно в предфинальном эпизоде покаяния на своей шхуне в объятиях героини Рэмплинг, где герой вспоминает всех, кто, помимо беременной касатки, стал жертвой его алчности и сребролюбия.

 Стоившая 12 миллионов долларов образца 1970-х «Орка» явно занимательнее и такого своего тематического предшественника, как устаревшая по всем параметрам экранизация романа Германа Мелвилла «Моби Дик» (1953) Дж. Хьюстона с непривлекательным и манерным Грегори Пеком в роли капитана Ахавы. При всём уважении к этим киноветеранам, исходя из сегодняшних шаблонов восприятия, их лента вызывает зевоту. После первых 20-ти минут ознакомления с сей классикой Голливуда наступает… апатия. И усилию досмотреть её до конца невольно предпочитаешь очередной просмотр морально поучительной истории о противостоянии безответственного человека и величественного чёрно-белого кита, одержимого жаждой мести.

Роман Германа Мелвилла, являясь родоначальником подобного рода зрелищ, был лишь информационно-сюжетным поводом для вполне самостоятельного — в идейном плане — произведения. Произведения грустного, но завораживающего (балладная минорная музыка итальянского маэстро Эннио Морриконе, разумеется, играет в этом аспекте картины свою незаменимую роль. Как и суровая операторская работа — в некоторых закатных сценах — «бондовского» англичанина Теда Мура).

«Смерть среди айсбергов» со временем стал обладать завидным для старых лент свойством: с годами (а фильму уже 38 лет) лента потихоньку набирает достойные «вкусовые» качества, являясь недооценённым шедевром своего жанра. —  Порождая желание, спустя какое-то время, вновь окунуться в его ретро-просмотр.

Пожалуй, не всё задуманное авторы довели до логического конца. Например, мне не хватало продолжения истории личной семейной драмы Нолана, который несколько лет  назад, как оказалось, в результате аварии потерял, находившуюся в положении жену с погибшем в её чреве ребёнком. Один 3-секундный флэшбек делает серьёзную заявку на развитие этой линии сюжета. Но и только.

Однако невозможно не заметить и своеобразную интонацию ленты. Маститый продюсер Дино Де Лаурентис (в советских титрах его имя указано не было; только дочерняя компания кинобосса «Фэймос Филмз», на которой 2 года спустя он соорудит мелодраматическую катастрофу «Ураган», прокатанную в СССР в том же 1982 году), — решил придать сему творению осторожную пробиблейскую интонацию, по-своему изложив известную всем и каждому историю роковых взаимоотношений человека и животного мира.

Ненадолго откроем Книгу Бытия. По замыслу Творца, человек (ещё находившийся в святом состоянии) изначально был призван главенствовать над всей живой тварью. Согласно Закона Божия, все животные проявляли к нему безпрекословное послушание и пиетет. Так продолжалось до… совершения им грехопадения в Эдемском саду. Неуважение к Богу после вкушения «запретного плода» привнесло в его жизнь не только болезни и смерть. Стряслась и другая непоправимая штука: все звери и птицы после дерзкого его деяния перестали видеть в человеке своего морального властелина.

И ослеплённый гордыней homo sapiens, не без богопротивной наглости, присвоил себе право единолично решать судьбу «братьев меньших». И вот одну из форм протеста животного (в данном случае кита-касатки) против тирании властолюбивого «венца природы» мы и лицезреем в разбираемой нами картине. Несмотря на всю жестокость и натурализм (как в эпизоде с выкидышем младенца у касатки-матери), лента по окончании просмотра порождает невесёлые — но полезные, с нравственной точки зрения мысли — о низости человеческого тщеславия, о неизбежной расплате за грехи и о раскаянии за содеянное.

Жаль только, что в своё время эту кинозатею Де Лаурентиса не оценили как западные зрители, так и высоколобые критики, упражнявшиеся в колких остротах по отношению к этой серьёзной — и одновременно зрелищной — картине. Думается, что 33 миллиона советских зрителей — самый рекордный (и благодарный) показатель фильма за всю историю его кинопроката по миру. На мой взгляд, несмотря на некоторые погрешности, фильм всё же состоялся, являясь актуальным и по сию пору.

22 мая 2015 г.